Автор: Евгений Колядинцев
Примечание редактора: в публикациях сторонних авторов сохраняется оригинальная орфография и пунктуация.

"Мы должны стремиться не к тому, чтобы каждый нас понял, а к тому, чтобы нас нельзя было не понять."
Вергилий

- Что вы сейчас чувствуете? – спросил пожилой мужчина у молодого.

- Ненависть, - последовал ответ.

- Вот как? И к кому же, если не секрет?

- Вы действительно хотели бы это знать?

- Непременно.

- Хорошо, - молодой человек вздохнул. – Тогда слушайте. Это случилось две недели назад. Я сидел на своей работе... Я еще не говорил вам, кем работаю? Менеджером отдела снабжения одной крупной компании, которая разрабатывает программное обеспечение. Так вот, я сидел за компьютером и внезапно, сам не знаю почему, вспомнил о Кристине. Это девушка с моей прежней работы. Она на два года младше меня, и у нее зеленые глаза.

Мы с ней друзья. По крайней мере, мы ими были.

Только, пожалуйста, не надо считать, будто у меня слишком много свободного времени. Я постоянно работаю. Даже вечером, когда все уже расходятся. Я постоянно работаю, потому что это отвлекает меня от моей чересчур стандартной жизни. Именно в этой стандартности и была основная загвоздка. Мне надоело быть как все, жить по расписанию, являться адекватным, нормальным парнем.

Может, именно поэтому, как только я вспомнил о своей бывшей коллеге, я открыл свою электронную почту и напечатал письмо:

"Кристина!
Мы давно знакомы, но только недавно я осознал, насколько ты важна для меня. Ты – самое красивое творение этого мира. Я понял, что все это время общался с идеалом женщины. Иными словами...
Я люблю тебя.
Навеки твой,
Валентин"

Я отправил сообщение. После этого пути назад уже не было.

Не подумайте, что я ищу приключений на свою голову. Если бы я их действительно искал, то занялся бы дайвингом, сноубордингом, кайт-серфингом, или каким другим развлечением с модным иностранным названием. А так – я просто признался в любви, которой на самом деле не было.

Не знаю, как это получилось, но Кристина меня нашла. На следующий день она поджидала меня у выхода из моего офиса. Зеленоглазая девушка не поздоровалась, а просто задала один вопрос.

Знаете, какой?

- К кому поедем – к тебе или ко мне? – вот что она спросила.

- Потрясающе! – воскликнул пожилой человек. – Но при чем тут ненависть?

- Слушайте дальше. Существует некая Лиза - с ней я вместе учился в институте. А еще есть Олеся – она работает на фирму-партнера нашей фирмы. Простите, если запутал вас. Потом следует Таня... Так, одна знакомая с какой-то вечеринки. Ну и, конечно же, Юля. Она среднего роста.

Так вот, кто-то скопировал текст моего письма и заменил в нем всего одно слово. Вместо "Кристина" там появилось имя "Лиза", после чего признание в любви было отправлено на адрес...

- Лизы?! – воскликнул старик.

- Совершенно верно. Затем Лизу сменила Олеся – так было отправлено третье послание. После Олеси наступил черед Тани, и вот еще одна девушка узнает, что является "самым красивым творением этого мира". Наконец, дубль пять – Юля.

Молодой человек замолчал.

- Позвольте предположить, - нарушил тишину его собеседник. – Вы ненавидите того, кто перенаправил ваше письмо четырем другим девушкам?

- Да, но вот только... Проблема в том... Понимаете... Кажется, я знаю, кто это сделал.

- Неужели? И кто же? – спросил старый мужчина.

- Я.

- Вы отправили им эти письма?

- Нет... Не знаю. Может, отправлял, а может, и нет.

- Тогда почему вы считаете, что это были именно вы?

- Потому что сегодня вторник.

- Простите?

- Потому что сегодня вторник, а вчера был понедельник. Потому что вчера я встречался с Кристиной, а сегодня иду в театр с Лизой. Завтра, в среду, меня будет ждать Олеся, чтобы вместе поужинать в ресторане. В четверг я еду в ночной клуб. Таня пригласила. А в пятницу... В пятницу Юля уже хочет познакомить меня со своими родителями.

***

Прошло четыре минуты.

Рядом с пожилым человеком сидел мужчина средних лет с взъерошенными волосами, который спросил:

- А знаете, что вам скажу я?

Старик наклонил голову и приподнял брови, как бы говоря: "Нет, пока не знаю, но с удовольствием послушаю."

- Жизнь прекрасна, - объявил мужчина средних лет с взъерошенными волосами.

- Вот как?

- Да, в этом уверен я. Жизнь, ведь такая необычная она, правда? Зачем злиться, когда можно позабавиться от души, в смысле, посмеяться... Это великолепно ведь! Что есть унижение? Потеря авторитета, падение чьей-либо личности в глазах людей окружающих. Абстрагируйтесь, абстрагируйтесь от этого! Давайте еще раз задумаемся, что есть унижение? Анекдот! Смех зрителей как позитивная реакция на личности падение. Если не жалеть, конечно, саму личность при этом. 37,6% всех анекдотов смешны потому, что в них унижение присутствует. При этом 18,9% из этих 37,6% являются пристойными, которые можно рассказать женщинам, детям и ущербным людям.

Ох, как мне нравится, когда ругают меня. Причем ругают незаслуженно. Ведь в этом случае у меня появляется законное право унизить того, кто унизил меня, не правда ли? Не могу я издеваться над тем, кто не сделал мне ничего плохого, нет, не могу. Так поступать нехорошо, а я ведь добрый. Так что я жду, что меня оскорбит кто-нибудь. О, дайте мне пинка хорошего под зад, прошу я вас, сознательные граждане!

Анатолий Константинович – мой школьный учитель математики. Вот это человек был! Не забуду никогда его! При всем однажды классе назвал меня он "убогим дегенератом". Домашнее задание не смог я правильно тогда решить, и он меня за это обозвал. Как смеялся надо мною класс! Как смеялся! Лена, Лена мне тогда очень нравилась – светленькая девочка, она тоже надо мной смеялась вместе с остальными. Сейчас она наверняка уже замужем, Лена, светленькая девочка.

А я возьми да и переселись в тело Анатолия Константиновича, школьного учителя математики. Но юмор у меня тогда был очень плоский, все же пятый класс, как никак. Да и сейчас чувство юмора моего остротой отнюдь не отличается. Я сделал первое, что мне пришло на ум тогда. Я, то есть не я, а Анатолий Константинович, покричал ослом сначала, затем он с полу взял мусорный бачок. Класс перестал тогда смеяться, понял, что дело тут неладное, насторожился. А этот мусорный бачок мой школьный учитель математики – раз! – и на голову себе с размаху со всего надел. Потом он снова ослом немного покричал, но это так, от нечего делать уже. Но мы на первом этаже учились, мама дорогая! А это ведь идея, а почему бы и нет! В бачке мусорном дырочки маленькие были, так что Анатолий Константинович все видел через них. И тут я, то есть он, разбежавшись, в окно выпрыгнул, в закрытое, вот это да! Стекло он вышиб головой своею, бачок на которую надет был, и наземь повалился.

Во время представления смотрели все на обезумевшего преподавателя, а надо было – вот в чем соль вся – на меня тогда смотреть. Ну, в смысле, не на меня, а на тело мое. Оно было неподвижно, оно как сидело на первой парте, так и сидело. Но! Не дышало! Не моргало! А почему? Все просто! Душа моя покинула тогда молоденькое тело, переселилась в Анатолия Константиновича. А вернулась она, душа, обратно, когда учитель на земле сидел, контуженный, в осколках. Его тогда из школы выгнали за это. "Хулиган! Ненормальный!" - кричал директор.

Вот так, вот так... Но это не последняя проделка моя, еще послушать не желаете ли, как десять лет спустя начальник бегал мой по коридорам без штанов?

- Нет-нет, спасибо, - быстро ответил пожилой человек. – Я и так все понял.

***

Прошло четыре минуты.

Старик смотрел на бледного человека, возраст которого определить было достаточно трудно.

- Вы боитесь, - предположил пожилой мужчина.

- Да.

- Знаете, кого?

- Разумеется, знаю. Я могу вам даже его показать.

- Сделайте милость.

Бледный человек передал собеседнику что-то, что сжимал в кулаке. Старик взглянул – это оказалась черно-белая фотография, которую обычно вклеивают в паспорт. На ней было изображено мужское лицо: широкий нос, близко посаженные глаза, высокий лоб, зачесанные назад волосы, аккуратные усы с бородкой. Ничем не примечательный портрет, за исключением того, что он в точности повторял все черты бледного человека.

- Это вы? – спокойно спросил старик.

- Стоп! Не говорите так. Я тоже мог раньше подумать, будто это я сам. Однако теперь я боюсь даже взглянуть на эту фотографию.

- И именно поэтому, прежде чем сюда войти, вы попросили меня убрать любые зеркала, либо накрыть их чем-нибудь непрозрачным?

- Да, - бледный мужчина начал затравленно озираться по сторонам. – Спасибо, что сделали это.

- Не стоит. Но как так произошло? Я имею в виду, почему вы...

- Сейчас-сейчас, дайте мне время, я должен успокоиться, - он сделал глубокий вдох. – Это случилось вчера. Я шел домой с работы... Да будут прокляты все понедельники!! Я шел домой, и, когда я завернул в свой переулок... Господи, я не могу это вспоминать! Я завернул в свой переулок, и нос к носу столкнулся с ним... С собой! Это был я! Полминуты я стоял, пораженный. Я слышал о двойниках, но... Это было так внезапно! На нем была та же одежда, что и на мне! И когда я сделал первое движение – я схватился за голову и сказал: "Бывает же такое!" - он, двойник... Он сделал то же самое! Одновременно со мной! И он тоже сказал: "Бывает же такое!" точно таким же тоном...

- Вы уверены, что это было не зеркало? – спросил пожилой человек и тут же пожалел об этом.

- Какое, к черту, зеркало?! Какое, к черту, зеркало?! – из глаз бледного мужчины покатились слезы. – Я дотронулся до его правого плеча левой рукой – он дотронулся до моего правого плеча своей левой рукой. Я сказал: "Ладно, это уже не смешно!" - он повторил эту же фразу одновременно со мной. О, Боже! Я ведь ударил его! Прямо по лицу! Теперь посмотрите на эту ссадину у меня на щеке! В конце концов, я бросился бежать – ведь в этом случае он должен был побежать в противоположную сторону. Он так и сделал, но, добежав до конца улицы, я встретил его же – он бежал навстречу мне... "Ну что, что тебе от меня надо?!" - закричал я. С точностью до секунды он проорал то же самое одновременно со мной...

Бледного мужчину согнуло пополам от рыданий.

- Но ведь сейчас его с нами нет! – успокаивал его старик. – Его, вашего двойника, нет!

- Тогда я был не в силах это вынести. Я упал в обморок. Когда я очнулся, его уже не было. Помогите мне, помогите, пожалуйста, помогите! Мне так страшно!..

***

Прошло четыре минуты.

Пожилой человек сидел в пустой комнате. Он снял очки, устало потер переносицу, после чего стал звонить по телефону:

- Алло. Алло! Людмила Прокопьевна?.. Да-да, лечащий врач Ерофеев, он самый. Людмила Прокопьевна, дорогая вы моя, нам понадобится еще одна партия транквилизаторов... Что я могу поделать – у меня сегодня три новых пациента. Что?.. Да, случаи тяжелые. Направил всех трех на медобследование... Людмила Прокопьевна, там среди них есть один такой молодой, ну чисто Казанова, вы ему чего-нибудь не очень сильное дайте – аминалон там, трифтазин, фенотропил какой-нибудь. Душ Шарко можно, если вас не затруднит. Этого, самого веселого, который говорит нескладно – его сразу на сероквель сажаем, ему это должно подойти. А бледного гражданина... Ну, я прям не знаю, побольше успокаивающего и снотворного, это на первых порах. Да, хорошо. Понял. Договорились, ага.

Он повесил трубку.

"Интересно, почему этот Валентин так твердо уверен, что пойдет сегодня в театр с Лизой? – думал Ерофеев, пожилой человек. – Он что, не понимает, что мы его продержим в палате не меньше шести недель? А еще все эти Олеси, Тани... Какой отсюда следует вывод? Никаких девушек у него нет – человек просто помешался. Типичнейший случай!"

Телефонный звонок. Ерофеев взял трубку.

- Олег Палыч, это охрана, извините, что беспокоим. Тут на проходной пять каких-то истеричек стоят, спрашивают, где им найти Валентина. Это ведь вроде как новый пациент, он сегодня через вас проходил...

- Как их зовут, этих истеричек? Это я так, для интереса...

- Подождите, я сейчас спрошу... Татьяна, Олеся, Юлия, Кристина и Лиза.

Ерофеев попытался собраться с мыслями.

- Хорошо, - сказал он охраннику. – Скажи им, я сейчас к ним приду, разберусь.

За окном послышался беззаботный смех. Старый мужчина Ерофеев посмотрел в окно и обмер.

Смеялся Николай, огромный, плечистый санитар, от которого не то, что смеха – улыбки не дождешься. Но и не это было самым странным. Николай смеялся, хлопал в ладоши и бегал по кругу, как младенец. Попутно он срывал с клумб цветы и разбрасывал их вокруг себя. В десяти метрах от него стоял тот самый мужчина средних лет с взъерошенными волосами. Просто стоял, и все. Он не шевелился. Не моргал. Ерофеев присмотрелся... Не может быть! Он не дышал.

Пожилой мужчина Ерофеев почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Он попытался взять себя в руки и поднялся, собираясь выйти из кабинета, однако, повернувшись к двери, тут же остановился.

На старого человека Ерофеева смотрел старый человек Ерофеев. "Отражение," - быстро сообразил Ерофеев, но вспомнил, что после ухода бледного мужчины так и не занес обратно в кабинет свое зеркало. По телу лечащего врача пробежали мурашки. На лбу выступил холодный пот. Точно так же холодный пот выступил на лбу другого Ерофеева. Один сглотнул. Другой сглотнул. Оба сглотнули. Одновременно.

Дрожащей рукой он дотронулся до себя же, который стоял напротив. Тот, кто стоял напротив, дотронулся рукой до него самого.

- Нет, - прошептали оба. – Такое невозможно.

Через секунду стены психиатрической больницы 23 содрогнулись от двойного вопля смертельного, неподдельного ужаса.

[ К рецензии ]