Рассказ "Эклектика": http://starr.ru/starania/text/epilepsy/thetext/

На днях получил довольно интересный текст. Это рассказ начинающего автора. К подобным произведениям у меня всегда одинаково ровное отношение. В том плане, что можно ожидать чего угодно. Обычно людям только кажется, что неизвестность – это нечто ужасное и таящее в себе опасность. Как показывает практика, известность гораздо хуже. Ничто так не повергает в шок, как известность, решившая немного сойти с ума. Ничто так не деморализует, как определенность, которой вздумалось немного измениться.

Например, возьмем 2 (две!) простые вещи. Обе называются утками. Одни утки плавают в пруду, другие – вид больничного садизма. Обе утки являются определенностью. Мы знаем, что утки, которые в пруду, имеют очень мало шансов оказаться под больным в самый критический момент. И все мы знаем, что больничные утки ни в коем разе не будут совершать длительные перелеты на юг. Утки – это константа. Это реальность, которую мы все так хорошо знаем и любим, хотя, обычно, пытаемся всем доказать обратное. Так вот, представьте, что эта определенность лишь немного изменится. Скажем, у определенного числа пациентов в больнице кровать начнет крякать, а потом сильно укусит за попу. Или дети, пришедшие на пруд, будут сильно удивлены тем фактом, что кормят хлебом странной формы ночные горшки. Подобные явления, если они происходят, - это явный сигнал, что мозг сошел с накатанной дорожки и бегает по подлеску, весело хихикая.

Так что, вообще не знать, что такое утка, гораздо безопаснее! Когда ты не знаешь, утка может быть хоть больным горшком, хоть парализованным корешком, все одно. У неизвестности есть альтернатива, а определенность – законченная история, к ней ни добавить, ни прибавить.

Посему, подходил к рассказу с чувством того, что все будет хорошо. Но хорошо не было. Собственно, плохо тоже. Было довольно странно. После прочтения понял, что ничего не понял. Такого со мной раньше никогда не происходило, не считая, конечно, чтения учебников, которые специально пишутся так, чтобы с каждой новой главой провоцировать в человеке чувство прогрессирующего кретинизма. Перечитал рассказ и снова оказался в том же положении, будто попал в литературный эквивалент дня сурка. События повторяются, герои те же, а суть происходящего покрыта мраком.

К третьему заходу готовился основательно. Рассматривал два возможных варианта развития событий. Либо суть настолько хитра, что только опытные мастера-дзен способны постигнуть ее, глубоко медитируя и приоткрывая чакры строго против часовой стрелки. Вариант второй предусматривал полное отсутствие смысла, что было, конечно, очень печально. Весь опыт Мироздания подсказывает, что отсутствие смысла – дурной знак. Есть ли смысл во Вселенной? А если даже и нет, то вдруг его отсутствие и есть смысл? Если посчитать, то подобные мысли полностью уничтожили небольшой материк, населенный философами.

Экспедиция за смыслом успехом не увенчалась. Рассказ не стал понятнее ни на грамм, и это чувство просто изводило. Такое бывает с очкариками, которые никак не могут найти одетые очки. В конце концов, решил анализировать текст исходя из чисто технических характеристик. Стиль, например, сразу вызвал чувство детской отрешенности. Написано очень просто, наивно и непрофессионально. С другой стороны, может быть, написано настолько профессионально, что кажется, будто непрофессионально? Каждое слово играет с тобой в игру, в которой трудно понять, издеваются над тобой или говорят серьезно.

Сюжет прыгает с места на место, как будто электрический угорь, прикусивший себе хвост. Больше всего похоже на стакан, в котором кругами плавает мутная взвесь. Только начинаешь понимать, что к чему, только вся взвесь начинает оседать на дно, как сюжет начинает лихорадочно трясти, и вода повествования снова становится мутной.

Так же трудно определить, на что это похоже. Поначалу, со всеми этими "стандартными клерками", у которых в результате психоза начинается синдром Мессии, на Чака Паланика. Потом туда примешиваются другие лица. А далее текст меняет маски со скоростью кинопроектора, посему поймать что-то знакомое становится совершенно невозможно.

Это эпилепсия от литературы. Причем эпилепсия, разыгравшаяся на американских горках в сумасшедшем доме.

Странное, очень странное чтиво, вызывающее неопределенное чувство, которое испытал бы крот, увидев свое отражение. И причиной всему не сюжет и не стиль. Причина в самом читающем.

Однако, на самом деле, все очень просто. "Мы должны стремиться не к тому, чтобы каждый нас понял, а к тому, чтобы нас нельзя было не понять." Расшифровывая это применительно к себе и данному случаю, могу сказать следующее. Как не каждый, я этого не понял. А раз не понять нельзя, то я явно нарушил условие, лишний раз доказав, что я не каждый. Следовательно, текст предназначался вовсе не мне. А раз так, то и смысл поймет кто-то другой.