Допустим, сегодня хороший солнечный день, и я решил пригласить на завтрак вегетарианца. Например, Евгению Веган. Я знаю, как вегетарианцы раздражаются, когда речь заходит о мясе, геноциде или сексуальных играх с использованием овощей. Поэтому решаю не портить чудесное утро и поговорить на отвлечённые темы.

— Так, значит, Евгения, ты не ешь коров?
— Нет.
— И рыбу?
— Рыбу тоже не ем.
— А икру?
— Нет.
— А телят?
— Их тоже.
— Потому что они — икра коров?
— Потому что я не ем мясо!
— А стала бы ты есть других людей, которые едят мясо, чтобы спасти от них остальное мясо?
— А ты бы стал?
— Здесь я задаю вопросы! Хорошо, Евгения, возьми мой упругий огурец. Подожди! Ты мыла руки? С мылом? А знаешь ли ты, из чего сделано мыло?

Ладно-ладно, прости.

Вообще-то я передумал, и дальше ты будешь молчать. А вот мой монолог.

Как можно не есть коров? Ведь очевидно, что только поедание коров способствует производству новых коров. Или ты думаешь, что домашних дойных коров в первозданном виде создал Господь десять тысяч лет назад?

Лучшее, что он создал — это дикий бык. А точнее — тур. Сколько туров ты видела за свою жизнь? Ни одного? А коров? Миллионы! Потому что жизнь диких быков сложна и опасна. Они целыми днями слоняются под холодными дождями, продуваются ветрами, обьедая чахлую траву, мрут от инфекций и хищников. Те окружают бедных больных стариков и рвут их на клочья, ещё живых, теплых, стонущих от боли. В то время как домашние коровы стоят в тепле и уюте, с ежедневным рационом корма и медицинским обслуживанием. Люди живут также. Стойла. Корм. Медицина. И никто из них почему-то не стремится бегать без штанов по природе и промышлять травой (кроме сёрферов). И почему? Потому что лучше сытая и здоровая жизнь в тепле, чем тяготы вечного похода. И да, коровам помогают размножаться. Каждый день. На свет появляются всё новые коровы, которые живут свои пусть короткие, но счастливые жизни. Ешь мясо, Евгения! Подари коровам шанс увидеть этот мир.

Я говорю сам с собой?

Евгения Веган уже почти дошла до метро. На небе собираются тучки.

— Ну подожди, постой! Я вёл себя, как скотина, не по-человечески. Дай хоть шанс? Сядем вот тут, улыбнёмся друг другу. Выпьем по стакану апельсинового сока (или, точнее сказать, по литру крови невинного фрукта с кусками его рваной и перемолотой плоти?). Евгения, ты веришь в реинкарнацию?
— Думаю, да.
— То есть, в то, что, умирая, твоя душа переходит в следующее тело?
— Да.
— Необязательно в человека?
— Необязательно.
— То есть, и в корову, возможно? И в икру?
— !
— Ладно… Но вот, кстати, снова заткнись и слушай. Если бы даже душа перемещалась только между людьми. Сколько всего людей было на планете 70 тысяч лет назад? Около двух тысяч. И у всех у них была душа. А сколько сейчас? 6 миллиардов! Откуда взять души для 5 миллиардов 999 миллионов 998 тысяч человек? Или они все живут без души? Или в какой-то момент души начали делиться пополам? И ещё. И ещё. И у многих из нас теперь лишь крохотная, миллирдная часть души? А у карликов и того меньше? Не поэтому ли мы так несчастны? Не потому ли мы так стремимся друг к другу?

Тем временем мои песочные часы каким-то невероятным образом уже показывали полдень. И я решил: раз день так прекрасно начался, то почему бы не пообедать с моим приятелем-христианином? Его зовут Христос Колумб (для друзей — просто Иван). Он всегда зачёсывает бороду наверх, а на правой щеке носит элегантный синяк.

— Скажи, Иван, а как ты будешь обедать, когда твоя борода зачёсана наверх?

Тень сомнения пробегает по его лицу.

— Смотри! Это же настоящая тень сомнения только что пробежала у тебя по лицу.

Заказали, как обычно, рыбу. И пару бокалов вина. Большая ошибка. Я каждый вечер бегаю от скуки, поэтому развозит меня и с меньшего количества. А как говорил Диоген, выбирай одно из двух: либо бег, либо философию, либо алкоголизм^{(он этого не говорил, но считал всё равно паршиво)}.

— Иван, вот представь, что у тебя есть обезьянка. В костюме пирата. Как ты её назовешь?
— Иоанн.
— Нетрадиционный выбор для пирата, но — йохохо. Итак, у тебя есть обезьянка Иоанн. И ты её очень любишь. Пусть она и пират. И, допустим, у тебя есть ещё одна. В смешной шапке. Как ты её назовешь?
— Лука.
— Хорошо. Иоанн и Лука, и пусть ещё Моисей и другие 40 макак, среди которых наиболее знамениты Роландо, Гномоглобин и Понос-тайфун. Все они — твои любимые друзья, всех ты их помнишь. Но знаешь, сколько макак ты действительно способен удержать в голове?
— Всех?
— Нет. Если бы ты сам был макакой — только 50. Но поскольку по эволюционной лестнице ты поднялся на ступеньку выше и получил мозг побольше, — 150. Именно 150 особей входят в твою Макакосферу. Всё, что за её пределами, твой мозг воспринимает как «просто ещё одна макака». Ты не помнишь их имён. Не даёшь им отличительных признаков. Для тебя они просто движущиеся декорации. А раз так, то к ним не применима эмпатия. Что ранит тебя больше: болезнь бабушки или травма водителя автобуса? От чего ты будешь горевать сильнее? От смерти друга или от начавшейся войны в одной из африканских стран? Прости, Иван. А вот и мой монолог.

Итак, ты физически не способен на любовь и сострадание более чем к 150 людям. Такие границы обозначила для тебя природа. Но есть ещё кое-что. По ходу жизни твоя Макакосфера может терять участников и получать новых. Скажем, Гитлер для тебя является лишь истеричным фашистом с чёрными усиками. Но представь, как в школе он первый раз влюбляется. Как девочка выбирает его лучшего друга вместо него. И как малыш-гитлер сидит на берегу пруда и плачет, не понимая, что он сделал не так, чем он хуже. Видишь, он начинает приобретать человеческие черты. Перестает быть двумерым персонажем и просачивается в твою Макакосферу. И знаешь, как это связано с христианством?
— Не очень…
— Парни, которые его придумали, знали о Макакосфере!
— Ты обкурился.
— Они сразу сделали Бога максимально конкретным. Будешь грешить? А я всё вижу! Я всегда буду рядом. До самой смерти и немного дальше. Потому что я — номер 150. И всегда им буду. Так вот, а теперь угадай, как я испорчу обед?
— Скажешь, что у тебя нет наличных?
— Ха! Но помимо этого я даже не буду поднимать вопрос о том, как люди смогли размножиться, если изначально на Земле остались муж, жена и сын-убийца (мы ведь не хотим думать, что в ход пошли Иоанн, Лука или, упаси боже, Гномоглобин?). Кульминация — это Иисус. Он ведь был человеком. И любил всех. Но это невозможно! Потому что, будучи всего лишь человеком, он имел мозг, расчитанный на любовь только к 150 людям. Так почему этот парень всем нам врал? Он не смог бы любить меня, если бы я был 151 в очереди. Ему бы пришлось сказать: «Так и так, Иуда, прости, ничего личного, но выйди-ка из моей Макакосферы, потому что вон тот чувак уже не помещается, а он очень даже ничего». Может, Иисус и не знал. Может, он и не думал. Но почему бы ему просто не встать на берегу Красного моря и не превратить его в Красное полусладкое? Без всей этой кровавой истории с…

И прежде, чем я успеваю закончить, первый бокал вина оказывается на моей новой рубашке. А второй попадает точно в лицо.

Солнце падает за горизонт, а длинные тени — на моё настроение. Вряд ли меня куда пустят в таком виде, поэтому решено: позвоню своему другу. Перехватим чего-нибудь на улице. Мой друг — мусульманин. И имя у него типично мусульманское — Эскалибур. Не спрашивайте.

— Привет, — говорю. — Как насчет бургера со свиньей?
— Нет.

Вот и поговорили.

[ Обсудить статью на форуме ]
[ Другие статьи раздела ]